|
творчество выпускников ПВВКУС
Школьников Сергей Николаевич
выпускник ПВВКУС 1988 года
Пути Господни
| |
Любые совпадения прошу
считать случайностью.
Часть первая "Плен"
Мои друзья начальники, а мне не повезло,
Который год скитаюсь с автоматом,
Такое вот суровое, мужское ремесло,
Аты-баты, аты-баты...
С. Трофимов
Я с ужасом смотрел в черную дыру...Я знал, какая она..., тусклый блик вороненой стали, четкая спираль
нарезки и желтый металл пули..., моей пули! Надо закрыть глаза и ждать! Но я не мог сделать этого, разум
пытался нырнуть в эту дыру..., заткнуть ее, остановить, помешать пуле. Все для меня остановилось. Время и
пространство сошлись в одной точке, черной бездне черной дыры. И тишина, хотя рядом стояли нелюди, громко
смеясь и подначивая своего соплеменника. Только я уже ничего не слышал! Мир сошелся для меня в одной точке.
Я и она! Казалось, что я увижу, как автомат изрыгнет своего гонца, и я успею уклониться, упасть,
увернуться, что угодно, только я должен выжить! Сознание не принимало во внимание все знания и понимание этого!
Весь, каждой клеткой, я был там, в этой черной дыре! Я и она! С известным результатом! Но я был против
этого результата! Я хотел ЖИТЬ! Не молить о пощаде, не падать на колени, а жить! Я или она?!
Когда ствол, направленного на меня автомата, стал уходить в сторону, я не понял этого,
потому что сознание уходило вместе с ним, оно все равно было напротив! Шок! Только удар приклада, боль
падения вернули меня в реальность. Я жив, а вокруг те же лица, только теперь тишина стала настоящей, а лица
хмурые и злые. Я не знал их языка, но понимал, когда они вопили:
-- Давай, стреляй!
-- Мочи этого гада!
-- Отправь его к Всевышнему!
Метившийся в меня бандит, передернул затвор, и автомат вытолкнул из своего чрева неиспользованный патрон. Я
протянул обессиленную руку и схватил его, быстро сломав ему шею, зажал в руке пулю. Это была моя пуля! Еще
минуту назад я видел ее своим разумом, и теперь она, уже безопасная, крепко сжата моими пальцами. Казалось,
что в ней бьется пульс, ее пульс или мой?!
Злость... Вы знаете, что такое злость? Злость, которая выворачивает тебя на изнанку, заставляет забыть
все человеческое, что есть в тебе. И ты кипишь, дрожишь от нетерпения и напряжения, выливая злость на
другого. До умопомрачения, до потери сознания! А злость на злость усиливает это в десятки, сотни раз...Это
как две стихии, столкнувшиеся в ограниченном пространстве. Только моя злость была одна, а их десяток...
Что- то изменилось. Что?
Вновь связав меня, избитого и бессильного швырнули в сарай. Я отключился.
Пробуждение было не из приятных. Включился от чувства боли. Голова раскалывалась от малейшего движения,
тело ныло в любом положении. Нашел оптимальную позу. Надо думать. Что же произошло? Ну, грохнули бы,
понятно, хоть не мучили и не издевались, не зря я набросился на них, когда развязали, лучше быть
застреленным от злости, чем "беседовать" с ними под пытками.
Черт, дернуло же меня самому поехать на узел! Всего- то делов, забрать почту и назад, пару кварталов
всего и проехать. Белый, прапор мой дорогой, что его скрутило так? И я, идиот, хоть бы пару бойцов с собой взял!
Идиот! Интересно, специально все вышло, или случайно? Кругом ведь наши, как они меня вывезли? Лучше б
я задавил этого ребенка, хотя..., а как дальше с этим жить?! Знал бы, где упадешь, соломку подстелил! Я ее,
девчушку эту, заметил, уже почти под колесами УАЗа. Вылетела из- за угла, торможу, чуть пол не продавил, а
ее уже не видно! Выскочил, а она у бампера, глазища круглые и слезы бегут, оставляя на грязном лице свежие
чистые следы. Эх, девчушка, шепчу, успокаиваю ее, наклоняюсь... И все! Взрыв в голове! Пустота!
Долго они меня с собой тягать не станут, нахрен я им? Денег с меня не скачать, поймут сразу, поменять на
кого-нибудь, мороки много, да и кто этим заниматься будет? Поищут меня пару дней и спишут, в пропавшие.
Навыки мои не нужны, у них и так техника получше нашей. Бляха- муха, дали б каждому командиру по
спутниковому телефону, расходы те же, что на наши гребаные аппаратные, а толку больше!
Принесли поесть! Так..., что-то будет, не похоже, что б в расход пустили....
Вечером, потащили меня с собой, в горы. Распутали ноги, связали, на ширину шага, руки спереди, уже
легче. Как бычка привязали к одному ваху. Вещмешок на спину надели, что б не прохлаждался. Похоже на
консервы, другое не доверят. Боятся, что сбегу, зыркают постоянно, пасут.
Ночлег в горах, дали бушлат, наш армейский, даже след хлорки есть, а фамилию выжгли. Где ты, братуха? Живой
аль нет?
На рассвете пошли дальше. Внимания на меня уже меньше. Можно подумать и о побеге, чем черт не шутит?!
Судя по всему, есть и у меня ангел хранитель, второй день меня спасает. Дай Бог, может, и выкарабкаюсь из этой передряги.
До пенсии всего год остался. Все, 20 календарных будет, сваливаю из армии!
С льготными мог свалить раньше, так нет, тешил себя, дослужу до 25, надежней будет.
Это раньше надо было валить, в начале 90-х, и устроиться можно было получше, в струю какую-нибудь попасть, а сейчас...
Найти к пенсии работу, да не пыльную, да жениться на старости лет. Еще и сорока нет, а чувство такое, что эпоху прожил!
Служил я не звания, и не за ордена,
Не по душе мне звездочки по блату,
Но звезды капитанские, я выслужил сполна,
Аты-баты, аты-баты...
Жена была, красавица... Только не выдержала всей прелести воинской службы, помоталась по гарнизонам, жилья
нет. Снимали, то комнату, то квартиру. А потом первая "командировка", вторая... Однокашники давно
капитанами да майорами ходили, а я все до капитана не мог доползти. Не, вначале ничего, ну переходил пару
лет, получил... А через месяц, не выдержал, умника одного отделал. Только весовые категории были разные, он
полковник, я капитан.
"-- Я Вас туда не посылал, молодой человек!"- по-барски так, гнида! Если б он до этого меня не начал
нравоучениями воспитывать, я, может быть, и сдержался, но когда он всех стричь начал:
-- Поприезжали оттуда, наглые, гнать всех надо...
Сука кабинетная!
И пошло, и поехало! Сначала звание, потом запой бесконечный...И давай мной дыры затыкать. Формулировку даже
находили, мол, опытный офицер, участник...А мне уже и цепляться не за что было. Один, как перекати поле!
Стоп! Пришли, похоже.... Пост, вон и палатки. Почти открыто все, даже не маскируются и не прячутся. Ну да,
они же на своей земле, это мы у них в "гостях"!
Пришел гонец за мной. Этот хоть по-русски говорит, а до этого, либо наемники были, либо не хотели
оскверняться русским языком.
-- Давай, давай, топай, командыра русская! Моя командыра с тобой говорыт будет.
Привел он меня к командыра своему. Втолкнул меня в палатку, а сам снаружи остался.
-- Ну что, будем здороваться, или обнимемся?- спросил бородач, когда мы остались одни. Да как- то,
неестественно дружелюбно...Я удивленно всматривался в лицо бандита, но ничего знакомого для себя ни
находил.
Пауза затянулась. Я на него смотрю, он на меня. Я, хоть и недоуменно, но со злостью, а он с легкой улыбкой.
-- Не узнал... Да и не узнаешь в таком прикиде. Сколько ж мы с тобой не виделись? Лет пятнадцать точно! Да,
были времена! Все люди братья! Не ломай голову, капитан...А чего ты до сих пор капитан? Полковником
врятли, но подполом точно должен ходить! Ладно, это твои проблемы. Не напрягайся! Училище помнишь? Взвод
интернациональный помнишь? Коля я ...
Я замер. Что-то не испытал я радости от встречи:
-- Ну, здравствуй, Камал-кан, здравствуй...
-- Ты глаза об меня не ломай, не надо, - сказал Коля, он же Камал-кан, выдержав мой взгляд, - жизнь, она
сложная штука. Никто в ней ничего не предполагает. Большинство по течению плывет. Вот и мы с тобой, тоже по течению. Я же не думаю, что ты сюда по идейным соображением приперся, Родину защищать. Где она, твоя Родина?
Здесь, что-ли? Ни твоя она и не моя! Кость это, а мы с тобой псы, собаки из овчарни. А хозяева наши не
налюбуются, как собаки их дерутся, за глотку грызут друг друга. Тебе не будет легче, не поверишь, а мне,
честно говоря, и все равно, только на мне нет крови твоих товарищей. Философски, я весь в крови, а
физически... нет, я никого не убивал! Я просто служу..., исправно служу своему хозяину. Вот и все. А ты
даже имя мое вспомнил, настоящее, приятно.
-- Вспомнил, Камал, вспомнил...
Я действительно вспомнил лето 1984. Мы абитуриенты военного училища. Рядом со мной, на соседней кровати,
спит нерусский паренек. Познакомились, его звали Камал-кан,
из Узбекистана. Я его сразу же окрестил - Коля! В роте таких было несколько человек, они сразу скучковались
между собой. Их и на экзамены собирали вместе, отдельно от нас, славян. Многие из них с трудом говорили по-
русски. Как объяснил Коля, почти все по разнарядке приехали, их зачисление, решенный вопрос. Это нам надо
сдавать экзамены, потеть, доказывать что-то, а они...Ну должны быть в армии офицеры от каждой
национальности и народности. Должны быть и точка! После отбоя, мы с ним рассказывали друг другу о себе, о
доме. А потом, после зачисления, сформировались учебные роты и всех несловян собрали в отдельную
интернациональную группу. Пришлось расстаться с Колей. Первое время мы еще плотно общались, ходили в
увольнения вместе. Я был для них как бы гидом. Большинство из них были из сел и деревень. Многие и города в
жизни не видели, тем более в чужой, для них стране. А потом, дружеские отношения остались, а общались от
случая, к случаю. Я однажды даже два наряда схлопотал по его милости. Приехали с отпуска, подходит он ко
мне на вечерней прогулке, то да се, как отдохнул, как родители. Постояли, поговорили.
-- Конфетку хочешь? - спрашивает Камал.
-- Давай, - отвечаю.
Дает мне белый шарик. Я без внимания, думал драже, засунул в рот... Через пару секунд мои скулы сводит
судорога, вкус чего-то кисло-соленого, настолько приторный! И конфета стала мягкой, развалившись в
кашицу... Давай я все это выплевывать, и на Камале отрываться. А он успокоил меня:
-- Серега, не кипишуй, это творожная конфета. Молоко свернувшееся солят, потом на лист железа и на крышу. А
потом из высохшего творога лепят шарики. Полезно очень!
Жаль забыл, как называется это. Я, все- таки, распробовал эту прелесть. Ничего! Мне даже понравилось. Ну,
взял себе десяток.
А позже, на вечерней поверке, решил пошутить. Старшина делает перекличку, а я своим пацанам в первой шеренге
раздал по конфетке, типа угостил. Реакция у них повторила мою. Они давай плеваться и ругаться на всю
казарму. Ну, старшина, понятное дело, меня и отблагодарил за всех. Бывает..
Потом, после выпуска, и о своих друзьях то не все знал. Кого куда Родина послала. А куда Коля попал... Почти
все "интернационалы" в ГСВГ уехали!
-- Только не друг ты мне, Камал, а враг! И я не в гостях у тебя, а в плену. Мне, видать, не долго жить
осталось, да тебе видать тоже. Побегаешь по горам своим, рано или поздно все равно на пулю напорешься, на
свою, или на нашу, какая разница? Только, как ты к чеченам-то попал? Ты ж узбек..., - ответил я тирадой на
тираду.
-- Ерунда все это, чечен, узбек, знаешь, сколько ваших славян у нас? И русские, и хохлы, а...Патриоты, то же
мне...Только насрать мне на все и всех! Вот тебя вчера увидел, когда тебя наши кончить хотели, да и решил,
то, что мучило давно. Навоевался, хватит! Тебя спасу и сам слиняю! Только не думай, что совесть проснулась
или еще типа того... Просто ты, как гирька весов, упала, и баланс равновесия нарушен... Не знаю пока, как,
но вырвемся отсюда! А ты, не кипятись, потерпи, дай мне все обмозговать. На счет тебя я команду дал,
трогать тебя не будут, если сам на рожон не полезешь. Только долго это не продлиться. Я ведь не командую
здесь, я гость, почетный гость, а мой хозяин, большой человек для всей этой шушеры. Но если ты будешь
залупаться, то и меня не послушают. Так что времени у нас маловато. Все, прощай! Боец, который тебя привел,
мой человек, зовут Рамзан, будет возле тебя все время, если что, его зови, он разберется.
-- Рамзан, уведи его! - властно приказал Камал, выглянув из палатки.
Опять я в заточении. Мысли прут табуном. А подумать есть о чем...Вот это поворот! Теперь я еще и в сговоре
с..., а с кем и сам не знаю, и в каком сговоре. Сиди и жди! Чего только ждать? Мы, русские, геройский
народ, нам подвиги совершать, что два пальца... Только в книгах это хорошо получается... А вот так?
Броситься арапом на кого-нибудь, что б пулю схлопотать. Уже пробовал. Но тогда выхода другого не было, а
сейчас ... А вдруг? Жить то хочется! Ой, как хочется! Да и компромиссов - то нет. Меня ведь не вербуют, на
свою сторону не перетягивают. Как был пленный, так им и остаюсь. Только шанс появился, шанс выжить! А это
много, очень много. И другой надежды у меня нет. Так что, Коля-Камал, давай, я жду...
Вечером, в сопровождении каких- то людей, появился Камал. Пристально глядя на меня, он сказал, почти
отрезал:
-- Этого я забираю с собой! Он нам там нужен!
Ушли. Теперь жду. Тяжело догонять, опаздывая и ждать. Я, похоже, уже везде опоздал. Опоздал выбиться по
службе, опоздал сложить нормальную жизнь. Опоздал сделать что-то великое, как хотелось каждому советскому
ребенку. Я лишь догонял.. и ждал. Ждать я умею. Время покажет, чего я дождусь на этот раз!
Часть вторая "Дорога в неизвестность"
Ждать долго не пришлось. Рано утром, душевным пинком, я был разбужен. Наскоро съев предложенную пищу, я
настроился на дальнейшую неизвестность. Не понравилось то, что Камала я не увидел, ни на сборах, ни на
выдвижении. Группа пошла, а его не было. Обнадеживало только то, что рядом все время был Рамзан. Он
участливо раздобыл мне какие-то старые ботинки, не кайф, но все-таки лучше, чем босиком, или в тех рваных
кроссовках, в которых меня привели сюда. Да и спеленал он меня по-своему, вроде бы как небрежно, а мне
легче. Выдвинулись.
Переход был для них привычным делом, а я, честно говоря, думал, загнусь за эти дни. Я ведь обуза, под меня
никто подстраиваться не будет. А такие переходы я и раньше не делал. Все как-то больше машиной. Я ж не
спецназовец какой, интеллигент, связист - белые перчатки! Не то, что по горам, по пересеченке столько не
ходил. Да и падла одна, Тоитом вроде зовут, все норовил, то пихнуть меня, то ударить, яко бы за огрехи. Да
каждый раз причитает при этом что-то. Понятно что. По глазам вижу, дай ему волю, он меня на ремни порвет,
кайф получит. Рамзан, молодец, не навязчиво, только опекает меня. А может он и не молодец, такая же
сволочь, как и все. Только в моей ситуации ценности уже другие.
Самое обидное, что ни разу не было никакой возможности попытаться слинять от них.
Разве что броситься в пропасть... раз, и решение всех проблем. Мало вероятно, они в таких местах
меня "опекали" заботливо.
Боже, о чем я только не передумал за это время! Всю жизнь вспомнил, от горшка до последней минуты. Все шаги
свои неправильные нашел. Раньше и не задумывался об этом. Жил одним днем. А теперь жил прошлым днем, о
будущем думать не хотелось, пока.
Время покажет! Вот так всю жизнь и жил, "время покажет". Показало!
Вышли на дорогу. Нас ждала машина, старичок ЗИЛ 151. Рамзан, я и еще два бандита погрузились в кузов.
Остальные, погрузив свои мешки к нам, отправились обратно. Гнида, Тоита, слава Богу, с ними. Прожег меня
глазами, так не хотел расставаться!
Куда мы ехали, не знаю. Глаза мне завязали и я, не мучаясь, вырубился, сил не осталось совсем. Понял только,
что эти чувствуют себя спокойно, даже радостно. Все напряжение, царившее во время перехода, улетучилось.
Они даже подобрели будто. Только Рамзан оставался таким же. Он все время молчал, как и я. Мне то не с кем
было говорить, а он не участвовал ни в чем. Чужак он был среди них, чужак. Странно!
-- Снимай бычка своего, Рамзан! - раздалось у машины, после очередной остановки.
Голос был чистый, русский, горцы так не говорят. Я почувствовал, как меня направили к борту, затем помогли
спрыгнуть. Вели недолго. Ступени, несколько поворотов, длинный переход, похоже коридор. Хлопок двери.
Сняли повязку с глаз и развязали. Глаза, отвыкшие отсвета, пронзила боль, видимо после побоев все- таки,
есть сотрясение. Я один. Огляделся - небольшая комната, две кровати, тумбочки, стол. Приличное жилье,
номер "люкс" по нынешним временам. Только окна, почти до верху, замурованы в кирпич, а за стеклом решетка,
миллиметров 15. Забрался посмотреть - дворик, похож на школьный, какие-то площадки, лавочки. Не ухожен,
а вернее засран. Чего только нет, остов машины, дрова, хлам всякий.
Через час появился Камал. Никаких эмоций, ни у него, ни у меня. Как будто нет между нами проблем.
Поглядеть со стороны, два человека, объединенных чем- то общим, рутинным. Общее у нас есть - война, только
окопы по разную сторону!
-- Так, Серега, даю инструктаж. Жить хочешь - прислушивайся, выполняй, не хочешь, долго не протянешь.
Уговаривать не буду. Мы далеко от всех мыслимых передовых, а главное, мы уже не в Чечне.
Это база, перевалочный пункт. Охраняется хорошо, по первому этажу ты сможешь ходить свободно: туалет, душ.
С этажа даже не пробуй выйти. Служба комендантская налажена, под страхом смерти, а на счет тебя, инструкции особые.
Ты пленный, с ограниченной свободой перемещения. Тебя обижать, тоже побояться, но только на твоей территории -
учти! Я уеду сейчас, приеду к вечеру, Рамзан сейчас принесет тебе одежду и всю прочую гальмотню. Приведи
себя в порядок, поешь, да поспи, видон у тебя... Ты тут увидишь много ваших, славян, лучше не общайся.
Вот они, действительно гниды! Все, пока.
Все произошло, как и говорил Камал. Я с чувством неописуемого блаженства принял душ, обдавая себя то теплой,
то холодной водой. Затем, не обременяя себя, я завалился, и впервые за прошедшие четыре дня спокойно
заснул, вернее вырубился.
Разбудил меня Камал. На улице было уже темно. Расположился он на соседней кровати. Умывшись, начал накрывать
стол. Глядя на это, я впервые я почувствовал жуткий голод. Украсило это чудо литровая
бутылка "Смирнова". Первые две рюмки выпили молча, не чокаясь, думая каждый о своем, хотя у меня в тот
момент мысль была одна - есть и пить! Прям наваждение какое-то. Видимо сон вернул меня к жизни, и организм
спешил набрать потерянное.
-- Ну, Серега, рассказывай, как здесь очутился?
Не спеша, вначале даже без желания, я начал свой рассказ. Начал с плена, а там уже и понесло по жизни.
Чем больше мы пили, тем теплее становились наши голоса, обсуждали все, училище, после училища.
Кто где был, кого встречал, о ком что слыхал. Не касались только этой войны. Как будто-то ее и не было.
Каждый понимал, что случайно сказанное слово станет разладом. Вот и ходили вокруг да около.
Просидели пол ночи, съели все и выпили все. Водка не брала, а потом вдруг сморила, неожиданно, раз и все.
От трезвого, но облегченного состоянии, наступил туман.
-- Спать, пора спать! - сказал я, и вырубился.
Когда я проснулся, Камала уже не было. Увидев, что я пошел мыться, пришел Рамзан. Убрал в комнате, принес
мне завтрак и сказал:
-- Собирайтесь, я буду ждать Вас на выходе, у дежурного.
Я примерил принесенную еще вчера одежду: джинсы, рубашку и кроссовки. Выбирать было не из чего, хотя вроде
подошло все. Не первой свежести, но выстирано добротно, запах свежести и чистоты сладко щекотал обоняние.
Запах бал из далекой, гражданской жизни! Выстиранное х/б так не пахнет.
И вот я стою на улице. Рамзан дергает меня за рукав, а я не могу сделать шага. Теплый обдувающий ветерок,
голубое, безоблачное небо над головой... После последних событий, мне хотелось вечность простоять на этой
дорожке. Ничего ни делать, ни о чем не думать...
-- Пойдем, пойдем! Не надо привлекать к себе внимания. Тем более нас ждут. Опаздывать нельзя, мой начальник
ругаться будет! - тараторил Рамзан.
После небольшой прогулки по узким улочкам городка, а это был именно город, мы пришли к затрапезного вида,
совдеповскому фотосалону. Там меня сфотографировали, как я понял, на документы. О чем Рамзан говорил с
фотографом, я не смог разобрать, но слово "паспорт" было точно. Я уже не сопротивлялся никаким действиям,
давно решив плыть по течению происходящих событий.
Зашли в кафе, где я огромным удовольствием заказал кофе со всеми имеющимися в наличии бутербродами.
Рамзан испарился, как только вошел Камал.
-- Привет отдыхающим! Если б не твоя избитая рожа, ты б вполне косил на праздно отдыхающего туриста.
- сказал, подходя Камал, и протянул приветственно руку.
Впервые с момента нашей неожиданной встречи, я без всякого напряжения, сомнения, пожал ее.
-- Привет! Кофе будешь? Я тут назаказывал всего, присоединяйся! Платить-то, все равно тебе, я ж нищий,
бесправный человек, пользующийся ...
-- Не иронизируй, - перебил Камал, - хотя приятно, что у тебя уже проснулось чувство юмора!
Давай по коньячку?! К кофе!
С огромным удовольствием опрокинул в себя соточку, ощутив, как по телу пошла теплая волна.
-- Ладно, Камал, расскажи, кто ты, во всей этой заварухе? Я уже готов воспринимать любую информацию.
-- А что говорить? Я работаю, вернее служу. Я не воин, не солдат Аллаха, я просто курьер. Да, да.
Просто курьер. Типа ФПС*, помнишь? Мотаюсь туда-назад: деньги, переписка, отчеты, видео...
Сам не воюю, отстреливаться несколько раз приходилось, ни без этого...Вот такие, пироги, как ты говоришь.
Если честно, надоело все... Давно хотел завязать, да все повода не было. Здесь же вход рубль, выход - смерть!
Только другого выхода не будет, в любом случае! Либо в бою, либо в разборке, либо, как много знающего - все равно убьют!
А я слишком много знаю, потому что долго этим промышляю. Пора ставить точку...
(* ФПС в советское время - Фельдъегерско-Почтовая Связь.)
-- Понятно, а со мной, что делать будешь?
-- Не переживай, поедешь домой, на Родину? Или со мной? Только мне захребетники не нужны.
Да и дом мой теперь необъятный - вся земля, где приземлюсь и на сколько, сам не знаю!
Но вначале с тобой все решим. Рамзан заберет фотографии, поедем кое-куда. Пока секрет!
Только лишнего не ляпни там ничего, наши проблемы - это наши проблемы.
Доедай свои бутерброды, вон, Рамзан маячит, пора!
На улице забрались в припаркованную BMW, не первой свежести. По тому, как уверенно несся по городу Камал,
понятно, что он здесь не в первый раз. Рамзана с собой не взял. Я давно уже понял, в каком городе я нахожусь.
О том, что здесь идет поддержка чеченских сепаратистов-бандитов, мы и так знали, я имею в виду, весь наш
Российский народ. Только политики делают вид, что все не так!
Приехали к зданию местного РОВД, так, по крайней мере, оно называлось в прошлой жизни.
Спокойно, как к себе домой, Камал прошел через дежурного, бросив на ходу:
-- Это со мной!
На втором этаже, так же, беспрепятственно мы вошли в кабинет главного. А то, что это был главный, не
вызывало сомнений.
-- Встречай гостей, начальник!
На встречу пошел полковник... Я остолбенел, признав в нем ...
-- Заза, твою мать! - выдавил я из себя.
За все года службы, я встретил от силы, человек десять из своего выпуска. А тут, за неделю, уже второго. И
все они были не из моей песочницы!
Зазу я узнал...Он почти не изменился, поправился сильно, но лицо осталось таким же,
оно и раньше не было худым. Мне раньше не приходило в голову, а куда же с развалом СССР,
подевались все наши нацмены? - Да они же разбежались по своим бывшим республикам,
и при наличии нормальных связей и армейского опыта, стали у себя дома незаменимыми спецами,
надо ж было кому-то начинать строить независимые государства, армии, а тут готовые кадры!
Они уже говорили обо мне, стало ясно. Камал отдал мои фотографии, которые унес, появившийся офицер.
От кавказского гостеприимства я отказался. Разговор ни о чем поддерживать не хотелось.
Забыв обо мне, они перешли с русского языка, на черти-знает какой. А я отключился, вспомнив подвиги Зазы.
Познакомились мы с ним так же, на абитуре. После отбоя, этот парень доставал из подматрасника обложку
журнала "Огонек", с фотографией красивой девушкой. Я помнил этот номер, вышедший незадолго до получения мной
повестки в военкомат. И так каждый вечер. Понравилась видать девушка кавказскому парню.
Ну, а отличился он после присяги. Нас, как положено, в этот день впервые выпустили в люди, т.е. в увольнение.
Многих, к кому приехали родственники, отпустили на ночь. Это было первое ЧП в нашем батальоне.
Вечером, на КПП пришел мужчина, и, положив дежурному курсантскую форму, сказал:
-- Дорогой, отдай это командиру ... роты! Хорошо? Скажи, мой сын передумал служить...
На следующий же день, далеко на Кавказ, уехал один из офицеров искать новоявленного защитника Родины.
Через неделю он вернулся вместе с пропажей. До этого, нас тщательно обрабатывали всеми премудростями наказаний
за свершенные поступки и мы были уверены, что его ждет дисбат. Но к нашему всеобщему недоумению,
Заза даже на губу не попал. Сработал интернациональный фактор. Это был первый урок народного братства.
Любого из нас, славян, давно бы отправили под конвоем, а этих ребят надо воспитывать!
В дальнейшем, я практически и не сталкивался с Зазой, но не знать своих однокашников было не возможно.
Теперь вот, встретились!
Прошло около часа, может чуть больше, когда появился тот же офицер и положил на стол начальнику бланки
паспортов. Один из них, был мой! Вернее фотография моя, а все остальное...
Других я не знал, хотя показалось, что один промелькнувший, был Рамзана.
Камала точно не было.
-- Так, мужики, стоп! Могу я, в конце-концов, узнать, что Вы творите?!
Я ж не баран тупоголовый.. - наехал я на них.
До этого я как-то не задумывался, как разрешиться это узел, но, увидев паспорт,
в уме начала складываться картинка.
-- По чужому паспорту я вернусь в Россию.... А потом?! Как жить дальше?!
Придется прятаться где-нибудь на огромных просторах, живя чужой, уже не своей жизнью?
За что? Я ж не прятался, линию фронта не переходил, в плен не сдавался! За что?!
Что Вы мне предлагаете?! Нет, так не пойдет! В гробу я видел такую помощь! Всю свою жизнь коту под хвост?
Удружили, спасибо!
Камал подскочил, как ужаленный:
-- А что ты хочешь? Ты что думал, мы тебя в ООН передадим, встречайте защитника великой России,
геройски попавшего в чеченский плен? Мы ведь не в игрушки играем, и не кино снимаем,
где сценарий переписать можно. Мы с Зазой уже два дня воркуем, как тебя в твою сраную Россию вернуть,
защитничек, мать твою! Ты смотри, он еще не доволен! Гнил бы уже с отрезанными яйцами.
Так вместо спасибо, мы уже сволочи...
Тебя уже в список делегации включили по этому паспорту. Попадешь в Москву, а там уже твои проблемы,
как дальше жить! Кому ты нужен? Много ты видел хорошего за свою жизнь? Генералом стал? Героем?
Денег накопил за свою службу?! Сидишь в полной параше, еще и возникаешь...
-- Камал, не кипятись, - встрял Заза, - мы ж действительно, не подумали, а как он дальше жить-то будет?
А в ругани твоей мысль была, насчет передачи освобожденного пленного...Давай-ка, помозгуем все вместе.
Через пол часа бурного обсуждения мы нашли более-менее приемлемый выход из создавшейся ситуации.
Оставались только подробности, но их взял на себя Заза.
-- Итак, Сережа, ты остаешься у меня в гостях, а с Камалом мы прощаемся.
-- Подожди, Заза, у меня еще есть час, так что жди нас, ровно через час. - сказал Камал и пошел к выходу,
я естественно за ним.
Молча отъехали несколько переулков, и зашли в какое-то, типа, кафе.
-- Да, огорошил ты меня... - сказал Камал, - не ожидал я такого поворота!
Все вроде бы продумал... О чем можно мечтать в твоей ситуации? И так тебе все на блюдце с голубой каемкой
достается.
-- Не гони, Камал! А нужна мне эта каемка, ты подумал? Я и теперь не представляю,
как все закончится, а по вашему варианту, вообще, даже представить не могу, а что дальше?!
Границу-то я пройду, это факт. А жить как? Как крыса в подвале? Как таракан за печкой...
Спасибо тебе, спас меня, сейчас пытаешься помочь, только не надо мне такой помощи,
мне бы к своим выбраться, а там, как фортуна распорядится...
Молча посидели еще минут пять.
-- Ладно, Сереж, будем надеяться, что все будет, как надо. Я сегодня исчезаю, только учти,
кроме тебя это никто не знает! Было бы лучше, если б ты улетел, как мы предполагали...
Мне было бы спокойней, и за тебя, а главное - и за себя! Держи, вот твои документы, настоящие,
я их забрал тогда. Деньги сейчас тебе не нужны, за все заплачено.
А это - карточка, на ней немного, но на первое время тебе хватит. Она нигде не засвечена,
держал на всякий черный случай. Запоминай...Сомневаюсь, что удастся еще когда-нибудь свидеться...
Так что, бывай, не поминай лихом!
Мы обнялись на прощание. В ту минуты меня не мучили никакие противоречия, кто прав, кто друг, кто враг?
Я простился со старым другом, как будто не было бездны, разделявшей нас.
-- Прощай, Камал! Спасибо тебе за все! Храни тебя Господь!
-- Нет, Аллах, Серега, Аллах!
Через десять минут, я сидел в кабинете Зазы.
-- Так, давай все ценное, что у тебя есть, потом получишь все назад.
Опись нужна? - рассмеялся Заза своему остроумию.
Мне смеяться не хотелось. Мое будущее, как было в тумане, так и осталось в нем. Зато остро чувствовалось,
что целиком завишу от этого человека. С Камалом мне было спокойнее.
Появившийся, уже знакомый мне офицер, повел меня коридорами. Затем меня посадили в УАЗ и перевезли в ...
тюрьму. Закрыли в одиночной камере. Потянулось бесконечная неопределенность. Закончилась она вечером.
В камеру ввалилось два типа, связали меня и начали избивать. Все, решил я, со мной все решено,
теперь я лишь лишний свидетель, либо никому не нужная проблема, с которой пора свести концы,
что б поставить точку. Я безропотно отдался избиению, поставив крест на своей жизни.
Избивали меня методично, с перерывами на три-четыре часа. Кормили...Не кормили, давали какую-то бурду,
которую начал есть на второй день заточения. Через несколько дней, я напоминал огромный синяк.
Все тело было красно-желто-синее, передних зубов не было, были явно сломаны несколько ребер.
Я давно потерял чувство времени, и сколько находился в камере, тоже не знал.
Находясь в этой прострации, я и увидел Зазу. Ему повезло, что предварительно меня приковали наручниками.
Хотя сил на бросок у меня не было, но если бы я добрался до его горла, перегрыз бы зубами, точно!
Я даже говорить не смог, а лишь промычал что-то неразборчиво, но очень гневно.
-- Все, Сережа, успокойся. Все позади, все хорошо, дорогой! Твоя проблема почти решена.
скороговоркой выложил Заза, - Завтра мы берем на границе "банду чеченских наемников" и находим тебя.
Прости, но такой вид, какой у тебя сейчас не изобразить. Теперь ты явно похож на пленного русского офицера.
Вот таким мы тебя и передадим вашим представителям. Учти, там будет и наше телевидение,
так что веди себя хорошо!
Он опять рассмеялся. А я готов был убить его!
-- Утром я за тобой заеду. Жди! Соберись с мыслями. Тебя освободят, передадут,
а дальше твои проблемы...
Опять ночь, опять неизвестность, опять мучительное одиночество, разрывающее душу на части.
Мне не было страшно, но я не представлял, что меня ждет, как пойдут дальнейшие события? Как вернуть свое имя?
Я не был предателем, а как назвать и оценить все произошедшее со мной?!
Я не заснул в эту ночь. Вернула меня в реальность заскрипевшая дверь и голос Зазы:
-- Поехали, капитан!
Через два часа, мы были в каком-то ущелье. Еще на подъезде я услышал стрельбу.
Мне что-то вкололи в плечо. Когда мы приехали, я увидел, Как люди в форме растаскивают по окрестности тела,
бросая рядом с ними оружие. Трупы были "свежие", видимо, их только что настигла смерть.
За одним из камней, бросили и меня. Типа он и спас меня в перестрелке сторон. Сверху бросили тело.
Чудеса, но в нем я разглядел сопровождавшего меня ранее Тоита. Нашел свою судьбу!
Вскоре ущелье наполнилось множеством людей, среди них я увидел и операторов с камерами.
Попытался подать признаки жизни, но сил не хватало. Набрав воздуха, я просто закричал.
Громко, как мне показалось...И вырубился, потеряв сознание.
Часть третья "Пенсионер"
Я вернулся на Родину, туда, откуда в далеком 84 году, полный светлых надежд и планов, уехал покорять
жизненные горизонты. Я хотел стать офицером, хотел достичь генеральских звезд,
прославить себя и своих близких. Вот мол, какой герой вырос на этой земле.
Вот, теперь под ногами та же земля... А я, стал старше на 20 лет. Не достиг поставленных высот!
Не выполнил планов... Зато прожил их полнокровно! Наверное, стал бы полковником, если б пресмыкался,
цеплялся, искал лучшей струи. А я нет, был всегда там, где тяжелей, где и бывают настоящие мужики,
настоящие защитники родной земли. Как в песне, звезды капитанские я выслужил сполна.
Уехал ребенком, вернулся пенсионером. Вроде молодой мужик, а слово,
такое советско-старящее "пенсионер". Ладно, хоть на пенсию ушел, не выперли, и то ладно.
Сколько пережить пришлось после плена этого сраного. Надо ж было такому случиться. Рассказать кому,
не поверят. Да и не расскажу никому, никогда, ничего! Те, кто очень хотел знать правду,
и так долго меня мурыжили. Вот они бы точно обрадовались, расскажи я всю правду. Я еще и не очухался толком,
а они уже поползли:
-- А где?
-- А как?
-- А почему?
Да так все заворачивают, так подставляют, что нет у тебя выхода, дорогой товарищ, как взять на себя все
грехи, мыслимые и не мыслимые. Как будто я сам воевать напросился, да мечтал только об одном,
быстрее перебежать ... Обидно...
Три месяца провалялся, раны зализывал... Больше моральные, чем физические.
Здорово меня тогда отделали. Кусок мяса с поломанными костями. НТВэшники снимали передачу мою,
да что-то не видел я этого по телику. Наверное, не пустили. Зачем народу знать о подробностях,
ну, идет там война, маленькая такая войнушка, не переживайте граждане, поважней проблемы есть.
Я еще в госпитале рапорт написал. Все, баста, наслужился. Пока долечивался, пока приказа ждал,
уже и весна закончилась. Девять месяцев, как во сне. Наверное, созревал, как ребенок в утробе матери,
для жизни, вне армии.
Первый вопрос новой жизни - "Что делать?". Классики об этом уже писали,
но их точка зрения здесь не уместна. Пенсия пенсией, но я ж не бабушка-дедушка, мне этих денег не хватит.
Сидеть с удочкой постоянно еще не готов. Будем делать рекогносцировку мест вероятного скопления вакантных
должностей для гордого за себя офицера.
Начну с выявления старых школьных друзей. Давно потерял их. Раньше хоть к родителям приезжал. А теперь...
Поезд скорый прибывает,
Я ступаю на перрон,
Сердце с дрожью замирает,
Может спрятаться в вагон?
Вновь забиться в угол полки,
Ничего не вспоминать,
На душе пусть воют волки,
Мест родных не увидать?
Все покончено, забыто,
Все травою поросло,
Серебром чело покрыто,
Сколько времени прошло!
Я приехал, чтоб уехать,
Долго здесь не задержусь,
Я приехал, чтоб уехать,
Коль даст Бог, еще вернусь!
( стих автора)
С такими вполне не радостными мыслями, я покинул встретивший меня вокзал. Ноги сами понесли по изменившимся,
но не забытым улочкам. Спешить было не куда, поэтому я наслаждался чувством обретенной свободы и
независимости. Временной, пока не станет ясно:
Куда пойти? куда податься?
Кого найти? кому продаться?
Надо было решить, где остановиться на первое время. Но проблема решилась сама по себе.
Гуляя по городу, зашел проведать мать моего друга, благодаря которому я и попал в военное училище.
Школу он закончил на год раньше, а пока я доучивался, уговорил меня поступить туда же. Школьная дружба,
училищная. Он всегда наведывался к моим родителям, я к его. Так и служили, зная,
друг о друге от родителей. Последний раз, это было, лет пять назад.
Так вот, у его мамаши я остановился, пока. Нельзя злоупотреблять гостеприимством, но отказать ей было тяжело.
Узнав о моих планах, она так уговаривала остаться... Порадую старушку...А Ленька, ее сын, оказывается,
служил совсем рядом, комендантом в одном из приграничных городишек. Вот поэтому, я о нем и не знал ничего,
бросил связь и пропал с общего для нас поля. А я ведь там, даже одного своего отпускника забирал,
у дежурного... Эх кабы знать!
Первая же, случайная встреча меня приятно порадовала. Оказывается, что на следующий день,
собираются все наши, в школе, отметить 20 лет выпуска. Будут многие, потому что все в пределах досягаемости.
Первичная информация о жизненных делах бывших одноклассников несла надежду о ближайшем трудоустройстве.
Как и по всей стране, наше поколение испытало все: кто-то спился, кто-то так и не определился,
кто-то потерялся, ну, а кто-то поднялся. На последних, я и понадеялся.
Нет, я не собирался просить о помощи, но найти работу у знакомых, казалось реальнее.
Я не претендовал на большую должность, но и работать грузчиком, тоже не входило в мои планы.
Как не торопился, но все равно на вечер опоздал. Заскочив в магазин,
я затарил дипломат столичной "Гжелкой" и на выходе встретил однокашника по училищу,
на два года моложе меня. В училище мы по-землячески поддерживали отношения. Уволившись из армии,
он трудился охранником, в какой-то фирме. Не пообщаться с ним я не мог. Тем более, наверное,
впервые он встретил родственную душу. Немного выпили, так что в любимую школу я попал уже в бодром духе.
Приятно было встретить свое повзрослевшее детство. Узнать в этих дядьках и тетках своих корешей,
подруг. Вспомнить годы проведенные вместе. Но приятное чувство радости от встречи с одноклассниками стало
исчезать сразу же после стандартных мероприятий. Все были рады видеть друг друга,
но постепенно встреча превратилась в марафон "Кто чего достиг!". Уныло прятались одни,
бахвально делились жизненными достижениями другие. Постепенно коллектив разбился на мелкие группы,
объединенные общими корнями. У каждого они были свои. Еще до того, как сколотить свой микроколлектив,
я успел пообщаться по вопросу будущего трудоустройства.
-- Володя, я слышал, у тебя большая контора, своя служба охраны? Не примешь молодого пенсионера на работу?
-- Да понимаешь, Серег, штаты вроде укомплектованы. Ты лучше запишись на прием к начальнику службы
безопасности, он побеседует с тобой, проверит что надо, может и возьмет...
-- А ты, типа, во мне сомневаешься, дать команду боишься...
-- Да, не, братан, вопрос серьезный, его ...
Через пару минут, я стоял уже с другим:
-- Санек, ты маршруты держишь пассажирские?! Не возьмешь к себе, на первое время, хотя бы водилой?
-- А че, у тебя машина есть? Типа "Газели", что-нибудь?
-- Да нет машины, Саня, не заработал... А ты не выделишь? Я отобью, вложенные бабки,
верну, не сомневайся...
-- Да понимаешь... Если б ты со своей был, я тебя поставил на маршрут, а так, извини,
зайди через полгодика, может, придумаем что...
Полгодика еще прожить надо. Не получилось, короче, найти в друзьях детства опору. Правильно, кто я им?
Мотался где-то двадцать лет, а тут нарисовался... А ну-ка, все мне помогать!
Кто не хочет помочь бывшему защитнику Родину? Разобраться и наказать! Побродил я так, с одним поговорил,
с другим...
А потом сели мы с Вовкой, бывшим десантником, открыл я свою заначку, и понеслась.
Не повезло парню, в Афгане и года не прослужил, два легких ранения в руку и ногу, и целая ночь в горном ручье.
Зажали духи так, что и головы поднять не мог. Потом два года по госпиталям с легкими валялся.
Раны-то заросли... А вот легкие! Был два метра ростом, плечи как у Геракла, тяжелой атлетикой занимался...
А теперь только рост и остался.
Потихоньку наш круг разросся, и понеслась! Кто где служил, что пережил... Да все под соточку,
да часто не чокаясь...
Афганистан, Молдавия, и вот теперь Чечня,
Оставили на сердце боль утраты,
За тех, кого не вывел из-под шквального огня...
Аты-баты, аты-баты...
Несколько дней пролетели в этом тумане-дурмане. А потом... Все тот-же вопрос "Что делать?".
Еще недавно все было ясно: подъем, отбой, так точно, никак нет...
Подбил свои финансовые возможности, не густо. Зашел в бар, знакомый еще с молодости.
Странно, все так же работает, изменился, естественно, но черты старого остались.
Взял пиво, сижу, рассуждаю... И вдруг, бац! Озарение...
Камал же мне карточку давал. Я ж ее сохранил.
"-- Возьми, тут не много, но на первое время хватит.." - вспомнились слова Камала.
Не думал о ней серьезно, но как талисман, таскал с собой. Как и пулю, ту, чешскую!
Мне из нее в госпитале один боец-умелец такой талисман сотворил! С первых же денег я даже цепочку золотую
приобрел, а ее вместо брелка!
Привык, что деньги - это бумажки, лежащие в кармане. А тут - карточка. Покрутил я ее в руках... 37 лет,
а ни разу и не пользовался таким.
-- Девушка, - позвал официантку, - Вы не подскажите, где я могу карточкой воспользоваться?
-- Рядом, около входа к нам, есть автомат.
-- Спасибо, только еще просьба, а не поможете мне? Я вот, честно говоря, даже представления не имею,
как этим пользоваться!
Подумав, она согласилась. Мы вышли на улицу.
-- Ого, да у Вас тут состояние! 14300 долларов!
Для нее, как и для меня, это было состояние. Таких денег я не видел за всю свою жизнь.
-- Снимите 300, - попросил я.
Спустившись вниз, я щедро отблагодарил мою помощницу и покинул заведение.
С одной стороны, наличие средств обрадовало меня. Можно купить микроавтобус, для работы.
Заняться извозом. Либо легковушку, давно хотелось...да и таксовать можно. На жизнь должно хватать,
сколько народу этим промышляет. С жильем, хоть как-то решить проблему.
С другой стороны, что-то тяготили меня эти деньги. Пока их не было,
было радостнее видеть окружающий меня мир.
Постепенно это беспокойство овладевало мной все больше и больше. Для полного успокоения, я,
взяв, пару бутылок пива, забрался на старую башню крепостной стены, подальше от людей.
Глядя на зеленеющие поля, размышлял о будущей жизни, и все отчетливее не находил в ней места для себя.
Я не мог представить себя ни охранником, ни таксистом. Все мысли сводились к одному, к бывшей жизни.
Не хватало адреналина, не хватало армейского задора, с его горьким чувством то беды, то радости.
Изматывающей усталости, желания выспаться. Не хватало рядом друзей, готовых придти на помощь,
разделить с тобой и горе, и радость.
Руки вдруг вспомнили дрожь при стрельбе, мне так захотелось ощутить тяжесть автомата в своих руках.
Казалось, что все это сон! Вот-вот, меня растолкают:
-- Все, капитан, пора...
Я крутил в руках карточку, и вдруг, со злостью и ненавистью стал ломать ее. Пластик гнулся,
оставляя следы растяжений, но не хотел ломаться. Он как бы давал мне возможность одуматься, остановиться.
Но чем труднее мне было разобраться с ним, тем злее я становился. Там были деньги,
заработанные на чеченской войне, другой, вражеской мне стороной! До боли в пальцах кромсал я этот кусок,
разрывая его на части, части на еще более мелкие части. И с чувством выполненного долга и морального облегчения
швырнул ее остатки вниз.
Все, свободен! Обдуваемый теплым весенним ветром, я стоял на краю башни и смотрел в даль,
российскую даль. Боже, как же она прекрасна! Поля, леса... Вот для этого мы и служили в армии,
защищали и обороняли. Вот ради всего этого я провел там двадцать лет!
И ерунда, что дослужился всего-лишь до капитана... Наоборот! Я был командиром, КАПИТАНОМ,
я каждый день видел глаза своих пацанов, я учил их жить, учил выживать.
Я верил в них, они верили мне! Я уверен, что те пацаны, с которыми мне пришлось служить,
стали настоящими мужиками. Не дай Бог, придти беде на эту землю, они придут ей на помощь,
плечом к плечу. И я услышу их дыхание, их сердцебиение у себя за спиной, и тихие голоса:
-- Мы с тобой, КОМАНДИР!
Теперь я знал что делать! Завтра утром я приду в военкомат... Не знаю, как, но я вернусь в армию.
Рядовым, капитаном...но я обязательно буду там! Другого пути нет, и не может быть!
Прощай, гражданка, здравствуй АРМИЯ!
Россия нас не жалует, ни славой, ни рублем,
Но мы ее последние солдаты,
И значит надо выстоять, покуда, не помрем,
Аты-баты, аты-баты...
Используются технологии uCoz |
